Андрей Васильевич умел это делать. Каждый инструмент в его миксе был очень реалистичным и обтекаемым, так что хотелось потрогать рукой.
Что Влада удивляло, так это умение Андрея Васильевича всегда добиваться такого звука. Поначалу Влад думал, что какой-то специальный прибор делает инструмент осязаемым. Но Андрей Васильевич пользовался разными приборами и получал своё особенное качество звука, которого не было у других звукорежиссеров, приходивших работать в эту же самую студию и крутивших те же самые ручки.
«Чертов кудесник», - думал про себя Влад, пытаясь подсмотреть секрет, который витал где-то рядом, но все время ускользал из поля зрения (или правильнее сказать «области слышимости»?)
Все это было несколько лет назад, за минувшие годы они с Андреем Васильевичем почти подружились, о многом переговорили и записали столько музыки, что Влад уже давно сбился со счета. Хотя было бы неплохо посчитать для книги Гиннесса, на страницах которой Влад собирался удобно разместиться. Пусть даже и рядом с Андреем Васильевичем.
Сначала из разговоров, а потом на собственной шкуре Влад уяснил для себя 153 и еще одну причину мутного микса.
* * *
Все начиналось с разговоров.
Музыканты входили в студию, расчехляли инструменты и садились разыгрываться. Микрофоны уже стояли и в аппаратной можно было слышать инструменты. Часто Андрей вставал и, прихрамывая на правую ногу, выходил из аппаратной к музыканту и заводил разговор. Они что-то увлеченно обсуждали, музыкант играл так и эдак, и через некоторое время Андрей возвращался в аппаратную.
К его приходу инструмент звучал иначе, не так, как сразу. Это было так тонко и еле уловимо, что Влад поначалу не понимал, зачем Андрей Васильевич выходит из аппаратной. Он что-то такое делал с музыкантами, что они не то, чтобы плясали под его дудку, а дудели в свою дудку более качественно.
* * *
Если Владу случалось подключить гитариста не в ту дырку комбика или перепутать симметричный с несимметричным кабели, Андрей Васильевич всегда просил его исправить оплошность.
Как он это замечал, оставалось непонятным, потому что Влад всегда действовал самостоятельно и никто не ходил за ним следом, Влад это точно знал, потому что нутром чуял не только стоявшего рядом человека, но даже если кто-то на него просто смотрел в другом конце вагона поезда.
Если кабель похрустывал, его всегда заменяли другим, а не искали положение, при котором сигнал вроде бы проходит.
Строгий надзор был не только за проводами, но и за всей техникой. Уровни, количество бит, порядок приборов – все было по уму и отступать от инструкции не полагалось.
* * *
К концу записи Владу обычно казалось, что материал можно отдавать в тираж, или что там с ним делают музыканты с продюсерами.
Андрей Васильевич любил браться за сведение не раньше следующего утра или даже спустя несколько дней.
Вопросы под руку задавать не полагалось и свои манипуляции шеф никогда не объяснял, однако можно было присутствовать в аппаратной всю сессию.
Действия Андрея Васильевича приводили к тому, что микс становился еще прозрачнее, даже сложная музыка обретала легкость. Инструменты становились сочными и как бы раздувались в размерах. Слушая финальный вариант, хотелось улыбаться. Это было странное ощущение, особенно если сравнить его с выражением лица Андрея Васильевича, который был очень серьезным, если не сказать - хмурым.
Казалось, в музыке есть какая-то искорка.
Почему так получалось, никто не знал. Приборы были всем известны, а ясность и полетность добавлялась попеременно то компрессором, то эквалайзером или даже ревербератором. Если прибор, напротив, утяжелял звучание, Андрей Васильевич от него отказывался. Как и от предложения пообедать в самый разгар работы.
* * *
В то время Влад интуитивно понял очень важную вещь, смысл которой он смог разгадать лишь годы спустя. Чистота, легкость и полетность – это не какой-то специальный прибор, а результат всего, что ты делаешь с музыкой от аранжировки до баунса микса.
И если ты хочешь, чтобы микс был чистым и прозрачным, как вода в роднике, то просто не давай проникнуть в него грязи и фальши.
Андрей Васильевич постоянно следил за звуком, его уши были как глаз у орла – не пропустят ничего, что испортит музыку и звук.
Продолжение -> Два простых действия, которые помогут сделать миксы прозрачными
